logo

Чудовище с бронзовой пастью: самый громкий эпизод осады Константинополя

Турки осаждали Константинополь около двух месяцев. Это долго. Учитывая, что укрепления византийской столицы к середине XV века порядком обветшали, как, впрочем, и сама империя. А соотношение сил было катастрофическим для защитников города - один к десяти: по современным оценкам, восемь тысяч греков и их союзников против 80-100 тысяч турок. И султан Мехмед II тогда, в 1453-м, мог и вовсе отступить от Константинополя не солоно хлебавши. Несколько упорных штурмов захлебнулись кровью, после чего главный визирь Халиль, симпатизировавший грекам, стал подталкивать шефа снять осаду: мол, пусть неверные хорошо заплатят, а мы, если что, придем через годик-два снова.

Однако два обстоятельства не позволили Восточной Римской империи продлить срок своего существования. Главное из них - тяжелое ранение генуэзского кондотьера Джустиниани Лонго, который фактически руководил обороной города, причем делал это весьма умело и талантливо. Кроме этого, туркам помогла нелепая случайность: защитники Константинополя после очередной вылазки... забыли закрыть за собой потайную калитку Керкопорту. Вы представляете? Забыли закрыть! В распахнутую дверь ворвались янычары, захватили участок стены, после чего судьба города была решена.

Но в любом случае Мехмед, подступив к городским стенам в начале апреля 1453 года, рассчитывал на куда более легкую прогулку и на более низкий процент потерь. Понятно, что для восточного деспота жизни его подданных - это сущая мелочь, но устилать горами трупов путь к императорскому трону даже такой хладнокровный человек, как Мехмед II, не хотел. И пытался сделать все быстро и красиво, для чего даже прибегнул к техническим новшествам.

Речь идет о громадной бомбарде Базилике, которую отлили мастера-оружейники под руководством венгерского виртуоза Урбана. Эта пушка была средневековым аналогом "Большой Берты" - чудовищной мортиры, которая превращала в труху форты Льежа летом 1914 года. Орудие Урбана, по мысли своего создателя, должно было превратить в нечто подобное стены Константинополя - дабы облегчить жизнь штурмовым отрядам. Отчасти это удалось, хотя говорить о том, что именно благодаря громадной бомбарде Константинополь пал, конечно, нельзя.

Вообще-то Урбан должен был отлить свое бронзовое чудовище для византийцев. Летом 1452 года он встретился с императором Константином XI Палеологом и предложил свои услуги, попросив за них круглую сумму. Василевс отказался - денег у него не было даже на зарплату телохранителям. Тогда Урбан, особо не печалясь о морали, переметнулся к Мехмеду, который как раз ломал голову над тем, как ему подступиться к Константинополю.

- Я могу, если ты хочешь, изготовить бомбарду, которая будет бросать каменные ядра любой величины, - сказал оружейник султану. - Я прекрасно знаю стены города: не только эти, но и стены Вавилона превратит в порошок выпущенное из моей бомбарды ядро*.

Надо ли говорить, что Мехмед с радостью принял предложение венгра. И отсыпал ему столько золота, что Урбан понял: он обеспечен до конца своих дней. Вскоре работа закипела, и за три месяца громадное орудие было готово. Бронзовый монстр имел в длину семь метров, 76-сантиметровый калибр, весил 550 килограммов. В январе 1453 года бомбарду решили испытать в окрестностях Адрианополя, в то время османской столицы, причем мирное население предупредили: не бойтесь, это еще не конец света. Вот как описывает маневры автор "Византийской истории" Дука:

Испытания признали успешными, бомбарду приняли на вооружение и в феврале 1453 года потащили к Константинополю. Причем для транспортировки громадной бомбарды понадобилась небольшая армия.

В начале апреля всё войско султана собралось возле византийской столицы: башибузуки, янычары, крепкие ребята из Анатолии... Бомбарда Урбана тоже была тут, ее установили напротив стены святого Романа. И вскоре, предваряя первую атаку турок, она заговорила, причем первые выстрелы показали, что тащили ее не зря: разрушительная сила была огромной - стена начала крошиться. Правда, активность защитников Константинополя, которые по ночам восстанавливали из подручных материалов обвалившиеся участки стен, снижала эффективность Базилики. Была и еще одна проблема, не менее серьезная. После выстрела ствол орудия сильно нагревался, а после нескольких залпов - начинал трескаться. Бомбарду латали по ходу, стягивали медными обручами, после каждого выстрела обильно смазывали оливковым маслом, но делать больше семи залпов в сутки она в любом случае не могла. А в конце апреля Базилика и вовсе замолчала - пушке потребовался капитальный ремонт.

Провал? Урбан так не считал. Прямо на месте он и его мастера принялись чинить гигантское орудие, и к концу мая, к решающим дням осады, Базилика снова была как новая. Стрелять стали реже, только по делу. Один из таких выстрелов - в ночь на 29 мая, в последние часы Константинополя, - едва не решил всё. Он обрушил длинный участок стены, куда устремился рой башибузуков. Однако императору, который лично повел в атаку свои отряды, удалось купировать прорыв - окружить прорвавшихся турок и уничтожить их. Игра продолжалась. Эта маленькая победа придала сил защитникам, но турецкий натиск в этот день не ослабевал и уже ближе к заходу солнца произошли главные события - ранение Джустиниани и прорыв янычар в незапертую калитку Керкопорту. Константинополь пал.

А что же с Базиликой? Она осталась на службе у султана, хотя, вероятно, больше не использовалась. А вот создателю бомбарды Урбану повезло меньше - потратить турецкое золото он не успел. После взятия Константинополя Мехмед узнал, что венгр до того, как обратиться к нему, предлагал свои услуги византийскому императору, и сильно обиделся. В первых числах июня 1453 года Урбану отрубили голову.

Впрочем, есть иная версия. Некоторые источники утверждают, что у бомбарды и ее создателя была одна судьба. После очередного залпа по стенам Константинополя орудие разлетелось на куски. Стоявший рядом Урбан, понятное дело, не выжил.

* - цитата по хронике Дуки "Византийская история", перевод А.С. Степанова.

©Алексей Денисенков